эттидетти

Не качей единой, или ещё одна песня.

У нас потихоньку формируется пласт культуры, связанный с событиями революції гідності и последующей российско-украинской войны. Но есть одна старая песня, которую я ни разу не слышала за последний год – «Степом» Анатолия Пашкевича. Мне кажется, позабыли её напрасно.
Людям, далеким от мира искусства – вроде меня – сложно себе представить, какие в этом мире кипят страсти. И из-за чего. Ну песня. Ну, хорошая. Ну так и что? Тем интереснее потом узнавать историю шедевра и поражаться интригам, которые клубились вокруг него.
Так вот, представьте себе. 1966 год. Городок Золотоноша Черкасской области. Микола Негода, известный писатель, член СПУ и руководитель Черкасского литературного объединения, сидит в гостинице и скучает. За стенкой кто-то играет на баяне, настойчиво повторяя одну и ту же мелодию. Негода интересуется:
- Что это у вас за музыкант завёлся?
- Да вот, - отвечают ему, - хор на гастроли приехал, руководитель дурью мается.
Негода идёт знакомиться с музыкальным соседом. Так они встретились с Анатолием Пашкевичем. Пашкевич, уроженец Житомирской области, незадолго до этого был назначен руководителем Черкасского хора. Его биография – отдельная тема: война, провал в училище Глиера в Москве, служба в армии на севере СССР, музыкальный кружок на родине, личная похвала Григория Верёвки, взлёт карьеры - единственный беспартийный руководитель областного хора, и это в 28 лет!
Поэт и композитор стали обсуждать номер к годовщине Октябрьской революции. Тут Пашкевич и рассказал, что очень давно хочет написать песню о войне. Напел мелодию. Негода набросал текст. Пашкевич стихи прочел, переписал и исчез. А через неделю вызвал Негоду на репетицию, где впервые и прозвучала знаменитая песня. Пела ее Ольга Павловская, солистка хора.
Это была передовица «Комсомольской Правды». А дальше пошла интрига.

Пашкевич прекрасно понимал, что песня - хорошая. И что конкуренты не дремлют. А с копирайтами тогда в СССР было как-то странно. Не то, чтобы их совсем не было. Но были свои тонкости. Чтобы Пашкевича признали автором, он должен был представить песню в Киеве, на отчете областных коллективов. До отчета оставалось ещё несколько месяцев. А песня уже числилась в репертуаре хора. Не исполнять – нельзя. Тогда репертуар контролировался очень жестко. К счастью, хор уехал на долгие гастроли на Дальний Восток, до отъезда всего трижды выступив в Украине: в Полтаве, Харькове и Сумах. На каждом из этих концертов Пашкевич следил, чтобы не было записи. Сашке сложно будет осознать, как тогда это было возможно: ни смартфонов, ни планшетов, даже диктофонов завалящих нет! Пашкевич лично проверял микрофоны на сцене. Тем не менее, нашелся ушлый товарищ с хорошими памятью и слухом – шохарактерно, полтавчанин, с выразительной фамилией Оченаш…
Возвращается Пашкевич с Дальнего Востока, везёт хор в Киев на отчётный концерт, планирует запись на радио… А ему на радио говорят:
- «Степом»? Это же баян! Её уже записали полтавчане!
- Как полтавчане? - обомлел Пашкевич…- Це ж моя пісенька!
В общем, был жуткий скандал. Оченаш и его хор – кременчужского автозавода – успели разучить и записать песню Пашкевича первыми. Неизвестно, как Пашкевич доказывал авторство. Возможно, и скорее всего, вмешался Негода – влиятельный автор текста. Но по легенде, решить спор помог голос Ольги Павловской. Услышав её контральто, все согласились – песня писалась под неё!
Кто потом только её не пел… Гнатюк. Кириченко. Тая Повалий. Но лучше Павловской не спел никто.
Это не песня, это плач по погибшим. Павшим на войне. Не знала бы, что ей почти пятьдесят лет – поверила бы, что она написана совсем недавно. Здесь и сейчас.
http://www.youtube.com/watch?v=ZskIANtU9h0